Как мы уже заметили, Козетта не испугалась.
Незнакомец заговорил с ней серьезным, почти тихим голосом:
— Дитя мое, ты несешь тяжелую ношу.
— Да, сударь, — ответила Козетта, подняв голову.
— Дай сюда, я понесу сам.
Козетта выпустила ведро из рук. Человек пошел с ней рядом.
— В самом деле, очень тяжело, — проговорил он сквозь зубы. — Который тебе год, девочка?
— Восемь лет, сударь.
— Издалека ты идешь?
— От самого родника, что в лесу.
— А далеко тебе идти?
— Добрых четверть часа ходьбы.
Человек помолчал несколько минут и вдруг резко спросил:
— У тебя, значит, нет матери?
— Не знаю, — молвила девочка.
Прежде чем человек успел сказать слово, она добавила:
— Не думаю, чтоб была. У других у всех есть матери. А у меня нет.
— Кажется, никогда и не было, — добавила она после некоторого молчания.
Человек остановился, поставил ведро на землю, нагнулся и, положив обе руки на плечи ребенка, силился разглядеть ее лицо в темноте.
Худенькое, хилое личико Козетты смутно вырисовывалось в хмуром свете неба.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Козетта.
Он вздрогнул, как от электрической искры, снова взглянул ей прямо в лицо, потом снял руки с ее плеч, схватил ведро и пошел далее.
— Где ты живешь, малютка?
— В Монфермейле, если вы знаете, где это.
— Мы идем туда?
— Да, сударь. Новая пауза.
— Кто же послал тебя в такую пору в лес за водой?
— Мадам Тенардье.
Человек продолжал тоном, который старался сделать равнодушным, но в котором замечалась странная дрожь:
— Чем она занимается, твоя мадам Тенардье?
— Это моя хозяйка, она держит постоялый двор.
— Постоялый двор? — сказал он. — Ну, так я пойду ночевать туда сегодня. Проводи меня.
— Мы туда и идем, — молвил ребенок.
Человек шел довольно скоро. Козетта едва поспевала за ним. Но она уже не чувствовала усталости. Временами она вскидывала глаза на незнакомца с каким-то необъяснимым спокойствием и доверчивостью. Никто не учил ее обращаться к Провидению и молиться. Между тем она ощущала что-то похожее на надежду и радость, взывавшую к Богу.
Прошло несколько минут. Человек продолжал:
— Разве у мадам Тенардье нет служанки?
— Нет.
— И ты совсем одна?
— Да.
Опять наступило непродолжительное молчание. Козетта продолжала:
— Есть еще две девочки.
— Какие девочки?
— Понина и Зельма.
Ребенок упрощал по-своему романтические имена, столь любезные мадам Тенардье.
— Кто это такие — Понина и Зельма?
— Это барышни Тенардье, так сказать, ее дочки.
— А что они делают?
— О, — воскликнула она, — у них красивые куклы, вещицы с золотом, разные разности. Они играют, забавляются.
— Весь день?
— Да, сударь.
— А ты?
— Я работаю.
— Так и работаешь целый день?
Ребенок вскинул на него свои большие глаза, в них блестела слезинка, которую не видно было в темноте.
— Да, сударь, — тихо промолвила она.
После некоторого молчания она продолжала:
— Иногда, когда я кончу работу и мне позволят, я тоже играю.
— Ну, как же ты играешь?
— Как придется, одна. У меня нет игрушек. Понина и Зельма не позволяют мне играть их куклами. У меня есть только маленькая свинцовая сабля — вот какая!
Девочка показала мизинцем.
— И она не режет, не правда ли?
— Как же, режет, — возразила она, — режет салат и головки у мух.
Они вошли в село; Козетта повела незнакомца по улицам. Они миновали булочную, но Козетта не вспомнила о хлебе, который ей велели купить. Незнакомец прекратил свои расспросы и хранил мрачное молчание. Когда они миновали церковь, увидев лавку на открытом воздухе, он спросил Козетту:
— Разве здесь ярмарка?
— Нет, праздник, Рождество.
Приближаясь к трактиру, Козетта робко коснулась его руки:
— Господин...
— Что такое, дитя мое?
— Теперь дом недалеко...
— Ну так что же?
— Отдайте мне, пожалуйста, ведро.
— Для чего?
— Если хозяйка увидит, что вы несли его, она меня прибьет.
Человек отдал ей ведро. Минуту спустя они очутились у дверей трактира.
© «Онлайн-Читать.РФ», 2017-2024
Обратная связь